Ролан Боннин: «В Сибири прекрасно, и я готов об этом рассказать!»
Нина Желудкова
Что может привести молодого француза в#nbsp;Сибирь?
Даже не#nbsp;пытайтесь угадать, все равно не#nbsp;получится. Для#nbsp;Ролана Боннина это было увлечение системой Станиславского и#nbsp;кукольный театр. Пятнадцать лет назад французский режиссер приехал в#nbsp;Россию, с#nbsp;тех пор он#nbsp;поставил около двадцати спектаклей#nbsp;— в#nbsp;Кирове, Сыктывкаре, Перми, Чите и#nbsp;других городах, а#nbsp;сейчас обосновался у#nbsp;нас в#nbsp;Новосибирске.
Недавно в#nbsp;Новосибирском областном театре кукол состоялась первая премьера Ролана Боннина#nbsp;— спектакль «Собака Пёс» по#nbsp;повести его соотечественника Даниэля Пеннака. Это история о#nbsp;том, как порой трудно бывает найти взаимопонимание двум любящим сердцам, об#nbsp;ответственности за#nbsp;тех, кого мы#nbsp;приручили, и, конечно, о#nbsp;дружбе.
Корреспондент Сибкрай.ру встретился с#nbsp;постановщиком после премьеры и#nbsp;поговорил с#nbsp;ним о#nbsp;любви к#nbsp;собакам, об#nbsp;авантюризме и#nbsp;о#nbsp;том, как живется французу в#nbsp;Сибири.
«Россия казалась мне загадкой»
—#nbsp;Ролан, скажите, откуда у#nbsp;вас это увлечение театром? Первая мысль#nbsp;— наверное, вы#nbsp;родились в#nbsp;артистической семье?
—#nbsp;Да#nbsp;нет, семья была самая обычная#nbsp;— мама медсестра, отец работал водителем автобуса, и#nbsp;они были совершенно далеки от#nbsp;театра. Жили мы#nbsp;в#nbsp;деревне недалеко от#nbsp;Женевы, буквально в#nbsp;пяти километрах от#nbsp;швейцарской границы. Деревня называлась Нейдан. Места замечательные#nbsp;— там ведь рядом Швейцария, горы совсем близко…
У#nbsp;меня было чудесное, совершенно счастливое и#nbsp;беззаботное детство. Катался на#nbsp;лыжах зимой, играл в#nbsp;футбол и#nbsp;баскетбол#nbsp;— любимые мальчишечьи игры. Отец был фанатом лошадей, так что я#nbsp;одно время и#nbsp;верховой ездой увлекался, потом занялся фехтованием. И#nbsp;что такое настоящий театр, я#nbsp;не#nbsp;знал, пока не#nbsp;приехал учиться в#nbsp;город.
Да#nbsp;что там театр! До#nbsp;пятнадцати лет у#nbsp;меня даже не#nbsp;было телевизора#nbsp;— представляете? Так что кино я#nbsp;тоже не#nbsp;видел. У#nbsp;меня были только книги и#nbsp;спорт.
—#nbsp;И#nbsp;что#nbsp;же случилось потом?
—#nbsp;А#nbsp;потом я#nbsp;приехал в#nbsp;Марсель. Мне было восемнадцать, и#nbsp;я#nbsp;решил учиться на#nbsp;программиста. И#nbsp;там впервые оказался#nbsp;— нет, пока еще не#nbsp;в#nbsp;театре, а#nbsp;в#nbsp;кинотеатре. И#nbsp;так это меня захватило#nbsp;— я#nbsp;пересмотрел кучу фильмов! Их#nbsp;было много, очень много… В#nbsp;конце концов наступил момент, когда я#nbsp;сам начал придумывать истории, писать какие-то сценарии. Мне захотелось самому быть режиссёром… Я#nbsp;понял, что компьютеры#nbsp;— это не#nbsp;для меня, и#nbsp;отправился в#nbsp;Париж#nbsp;— поступать в#nbsp;театральную школу.
И#nbsp;вот там уже я#nbsp;впервые попал в#nbsp;театр. Помню, как мы#nbsp;с#nbsp;одногруппниками целый месяц ходили на#nbsp;спектакли Авиньонского фестиваля. Вы#nbsp;спрашиваете про какой-то особенный спектакль? Нет, таких, наверное, не#nbsp;было. Мне нравился театр вообще, меня все увлекало, мне все было интересно…
—#nbsp;Марсель, Париж#nbsp;— это понятно. А#nbsp;вот как вы#nbsp;оказались в#nbsp;России?
—#nbsp;Дело в#nbsp;том, что в#nbsp;то#nbsp;время у#nbsp;нас во#nbsp;Франции про вашу жизнь знали очень мало. При этом говорили о#nbsp;России и#nbsp;Советском Союзе почему-то много. Это возбуждало любопытство. Русский мир так меня интриговал, казался таким загадочным… Можно сказать, я#nbsp;решил поехать в#nbsp;Россию, потому что ничего о#nbsp;ней не#nbsp;знал.
Ну и, конечно, я#nbsp;много читал про Станиславского и#nbsp;его систему актерского мастерства, меня это очень интересовало. Ведь вся суть его системы#nbsp;— поиск правды жизни. И#nbsp;мне захотелось этим заниматься. В#nbsp;общем, когда нашим студентам предложили стажировку в#nbsp;Белоруссии, я#nbsp;поехал.
Сначала думал, что только на#nbsp;месяц, стажировка кончится#nbsp;— и#nbsp;я#nbsp;вернусь. Но#nbsp;получилось так, что я#nbsp;не#nbsp;только не#nbsp;вернулся, а#nbsp;поехал дальше#nbsp;— в#nbsp;Россию, в#nbsp;Санкт-Петербург, учиться там режиссуре.
Родные тогда очень волновались за#nbsp;меня, не#nbsp;знали, чего можно ожидать, образ вашей страны, сложившийся в#nbsp;90-х, был не#nbsp;слишком привлекательным.
—#nbsp;А#nbsp;вы#nbsp;сами переживали?
—#nbsp;И#nbsp;я#nbsp;переживал. СМИ рисовали чёрную картину, мол, в#nbsp;России везде мафия и#nbsp;бандиты, которые убивают всех подряд. Но#nbsp;оказавшись здесь, я#nbsp;увидел, что ничего подобного, всё спокойно, никаких ужасов не#nbsp;происходит и#nbsp;никакая мафия мне не#nbsp;грозит.
—#nbsp;То#nbsp;есть, получается, что вы#nbsp;вот так, с#nbsp;бухты-барахты решили поехать, не#nbsp;зная, что вас ждет, не#nbsp;зная страны, не#nbsp;зная языка?..
—#nbsp;Да, и#nbsp;языка я#nbsp;тоже не#nbsp;знал#nbsp;— русский начал учить прямо на#nbsp;месте.
—#nbsp;Это#nbsp;же авантюра! Вы#nbsp;авантюрист?
—#nbsp;Ну, если на#nbsp;то#nbsp;пошло, думаю, что дух авантюризма#nbsp;— это часть моей профессии. Я#nbsp;выбрал такую жизнь, я#nbsp;выбрал театр#nbsp;— здесь мало стабильности, здесь стать богатым или добиться успеха#nbsp;— шанс очень невелик. У#nbsp;нас главное#nbsp;— страсть и#nbsp;жажда приключений!
«Пять месяцев зимы#nbsp;— это слишком…»
—#nbsp;И#nbsp;вот вы, движимый жаждой приключений, оказались в#nbsp;чужой среде, вдали от#nbsp;родных… Как вы#nbsp;себя чувствовали?
—#nbsp;Мне понравилось. Иначе я#nbsp;бы#nbsp;просто уехал домой и#nbsp;больше не#nbsp;вернулся. А я, как видите, здесь. Я#nbsp;нашел много друзей среди однокурсников в#nbsp;театральной академии, у#nbsp;нас были очень теплые отношения, я#nbsp;влюбился в#nbsp;страну и#nbsp;народ.
Когда я#nbsp;жил во#nbsp;Франции, нам рассказывали о#nbsp;СССР, что там дефицит, некачественная и#nbsp;некрасивая одежда, автомобилей нет. Я#nbsp;приехал в#nbsp;Белоруссию в#nbsp;2003 году#nbsp;— в#nbsp;то#nbsp;время там ещё оставался дух Советского Союза. И#nbsp;тем не#nbsp;менее вопреки моим ожиданиям на#nbsp;улицах я#nbsp;увидел вполне благополучных, хорошо одетых людей, некоторые из#nbsp;них выглядели даже более стильно, чем французы.
Особенно мне понравилось, как здесь относятся к#nbsp;женщинам. Во#nbsp;Франции сейчас не#nbsp;принято ухаживать за#nbsp;дамами, вести себя с#nbsp;ними галантно, по-джентльменски. Считается старомодным. А#nbsp;у#nbsp;вас это еще сохранилось, и#nbsp;мне, французу, было очень приятно это видеть.
Ещё есть такое понятие#nbsp;— «small talk», в#nbsp;переводе с#nbsp;английского#nbsp;— пустая болтовня. Во#nbsp;Франции, да и#nbsp;в#nbsp;других западных странах этого иногда очень много. Помню, был я#nbsp;в#nbsp;Соединенных Штатах#nbsp;— там каждый при встрече говорит тебе: «Привет, как дела?» Но#nbsp;на#nbsp;самом деле никого не#nbsp;интересует, как у#nbsp;тебя дела, это просто вежливость, формальность. Такое поверхностное общение неинтересно. А#nbsp;в#nbsp;России контакты между людьми происходит на#nbsp;другом уровне: можно поговорить с#nbsp;человеком и#nbsp;действительно его узнать.
—#nbsp;Ну… зимы здесь очень длинные. Хотя у#nbsp;себя на#nbsp;родине я#nbsp;жил рядом с#nbsp;горами#nbsp;— там, где снег и#nbsp;холод. Казалось#nbsp;бы, должен был привыкнуть… Но#nbsp;всё-таки пять месяцев зимы#nbsp;— для#nbsp;меня это слишком.
—#nbsp;Почему#nbsp;же вы#nbsp;тогда приехали жить и#nbsp;работать в#nbsp;Сибирь? Наверное, можно было выбрать место и#nbsp;потеплее?
—#nbsp;Так сложилось. Я#nbsp;окончил театральную академию в#nbsp;Санкт-Петербурге, ставил спектакли во#nbsp;Франции и#nbsp;в#nbsp;России. А#nbsp;в#nbsp;прошлом году на#nbsp;одном фестивале мы#nbsp;познакомились с#nbsp;директором Новосибирского театра кукол. Он#nbsp;меня пригласил#nbsp;— я#nbsp;приехал. Взял с#nbsp;собой своих любимых кошек#nbsp;— Ронни и#nbsp;Сансу, ёжика Соника… Рыбок, правда, пришлось подарить соседу, слишком тяжело было#nbsp;бы переезжать с#nbsp;аквариумом.
—#nbsp;И#nbsp;поэтому решили поставить у#nbsp;нас спектакль «Собака Пёс»?
—#nbsp;На#nbsp;самом деле это была не#nbsp;моя идея, этот материал мне предложили. Но#nbsp;он и#nbsp;правда оказался мне очень близок. Я#nbsp;хотел поговорить с#nbsp;юными зрителями о#nbsp;наших меньших братьях, которые смотрят на#nbsp;нас с#nbsp;надеждой. О#nbsp;том, как жить с#nbsp;ними рядом. О#nbsp;том, что такое настоящая дружба и#nbsp;откуда она берется. Ведь найти своего человека важно не#nbsp;только каждому маленькому псу, но#nbsp;и#nbsp;каждому из#nbsp;нас#nbsp;— сложно жить в#nbsp;одиночестве, всегда обязательно нужен тот, кто будет тебя понимать, кому ты#nbsp;нужен. И#nbsp;мало просто хотеть быть вместе, надо уметь научиться слышать того, кого ты#nbsp;любишь, прощать его и#nbsp;ценить. Это спектакль об#nbsp;уважении друг к#nbsp;другу, об#nbsp;ответственности…
—#nbsp;О#nbsp;том, что мы#nbsp;в#nbsp;ответе за#nbsp;тех, кого приручили… Вы, наверное, любите Экзюпери?
—#nbsp;Вы#nbsp;учились в#nbsp;трех театральных вузах трех разных стран, увлекались системой Станиславского, а#nbsp;в#nbsp;итоге стали заниматься… куклами.
—#nbsp;Почему нет? В#nbsp;кукольном театре тоже действует система Станиславского, это основа основ. А#nbsp;в#nbsp;театр кукол я#nbsp;попал случайно, просто предложили, я#nbsp;попробовал, и#nbsp;мне понравилось. Это отдельный мир, другой способ выражения, другая система существования для#nbsp;артиста и#nbsp;режиссёра.
—#nbsp;А#nbsp;вам всегда хватает русских слов, чтобы выразить всё, что хотите сказать, донести свою мысль, своё видение спектакля до#nbsp;актёров, с#nbsp;которыми вы#nbsp;работаете?
—#nbsp;Работа с#nbsp;актерами#nbsp;— это всегда сложно, и#nbsp;для французов, и#nbsp;для русских. Уметь с#nbsp;ними договориться#nbsp;— это вопрос опыта и#nbsp;мастерства. Важно уметь их#nbsp;увлечь, мотивировать. Это не#nbsp;всегда бывает легко. Видение спектакля объяснить не#nbsp;сложно#nbsp;— сложно воплотить идею. Язык здесь только как инструмент. Я#nbsp;справляюсь, хотя иногда нужно время, чтобы найти правильные слова, важно уметь направить мысли актёров в#nbsp;верное русло, ведь слова-то все понимают, а#nbsp;вот чужую мысль понять гораздо сложнее.
—#nbsp;На#nbsp;ваш взгляд, сильно отличается европейский театр кукол от#nbsp;русского?
—#nbsp;Конечно. Если в#nbsp;России кукольный театр репертуарный, у#nbsp;него есть помещение, труппа, то#nbsp;во#nbsp;Франции, к#nbsp;примеру, это антрепризы, они редко имеют свою площадку и#nbsp;постоянную труппу, порой это всего два-три актёра, а#nbsp;то и#nbsp;вовсе один. В#nbsp;России могут быть труппы из#nbsp;восьми, из#nbsp;десяти актёров, и#nbsp;это роскошь, во#nbsp;Франции такого нет.
Я#nbsp;бы#nbsp;мог заниматься кукольным театром у#nbsp;себя на#nbsp;родине, но#nbsp;это было#nbsp;бы по-другому. В#nbsp;русском театре для#nbsp;режиссера все интереснее. Здесь профессиональные актеры, профессиональный мастер-кукольник. Во#nbsp;Франции кукол приходится делать самому. Вот я, к#nbsp;примеру, могу смастерить куклу, но#nbsp;она будет некрасивой#nbsp;— ведь я#nbsp;не#nbsp;художник. Конечно, понятие красоты относительно, но#nbsp;я#nbsp;считаю, что русские куклы намного красивее французских. У#nbsp;нас они лаконичнее, наивнее, грубее… Хотя иногда это тоже бывает по-своему интересно.
—#nbsp;Аудитория кукольного театра#nbsp;— это в#nbsp;основном дети. А#nbsp;вы#nbsp;сами помните себя ребёнком? И#nbsp;как вам кажется#nbsp;— вы#nbsp;понимаете нынешних детей?
—#nbsp;Мы#nbsp;не#nbsp;всегда можем понять, тронул наш спектакль сердце пришедшего к#nbsp;нам зрителя или нет. Но#nbsp;мы#nbsp;очень стараемся. И#nbsp;да, я#nbsp;пытаюсь вспомнить, что меня интересовало в#nbsp;детстве.
Вот сказки, к#nbsp;примеру, я#nbsp;не#nbsp;особенно любил. Мне их#nbsp;читала мама, когда я#nbsp;был совсем маленьким, но#nbsp;потом эти «малышовые» сюжеты перестали меня интересовать. Лет в#nbsp;шесть-восемь я#nbsp;уже предпочитал научную фантастику, историческую литературу, любил средневековые легенды про рыцарей. Потом увлекся приключениями.
Дети#nbsp;— они#nbsp;же хотят быть взрослыми, и#nbsp;лет с#nbsp;девяти им#nbsp;сказки уже неинтересны. В#nbsp;кукольном театре обычно как раз делают упор на#nbsp;спектакли-сказки, но#nbsp;я#nbsp;бы хотел поставить то, что захочется смотреть и#nbsp;зрителям постарше.
—#nbsp;Вы#nbsp;думаете, современные дети#nbsp;— они такие#nbsp;же, как были в#nbsp;ваше время?
—#nbsp;Сложно сказать. В#nbsp;моем детстве начали входить в#nbsp;обиход компьютеры, игровые приставки, мы#nbsp;стали первым цифровым поколением. Это не#nbsp;помешало нам нормально общаться, читать книги, дружить со#nbsp;сверстниками#nbsp;— мы#nbsp;выросли вполне адекватными. Но#nbsp;у#nbsp;нынешних детей соблазнов еще больше#nbsp;— интернет, соцсети, компьютерные игры…
Что меня волнует сегодня, это дистанционное обучение из-за коронавируса. Нельзя убрать школу из#nbsp;жизни ребенка, это место социализации. Меня тревожит проблема хикикомори#nbsp;— это японский термин, так называют тех, кто уходит от#nbsp;жизни в#nbsp;обществе и#nbsp;начинает жить в#nbsp;виртуальном мире. Реальный их#nbsp;не#nbsp;привлекает вообще, они не#nbsp;выходят из#nbsp;своей квартиры…
Надеюсь, что дистанционка не#nbsp;станет стандартной формой обучения, что дети будут видеться и#nbsp;играть вместе#nbsp;— в#nbsp;реальности, а#nbsp;не#nbsp;только онлайн. И#nbsp;театр#nbsp;— это тоже в#nbsp;какой-то мере место социализации для#nbsp;детей.
«В#nbsp;Сибири снега больше нет!»
—#nbsp;Вы#nbsp;уже столько лет в#nbsp;России#nbsp;— родители больше за#nbsp;вас не#nbsp;волнуются?
—#nbsp;Я#nbsp;приехал сюда учиться в#nbsp;2005-м и#nbsp;остался жить в#nbsp;2015-м. И#nbsp;конечно, родители уже не#nbsp;волнуются. Я#nbsp;им#nbsp;показывал фотографии, потом они приехали ко#nbsp;мне в#nbsp;гости. Конечно, были удивлены увиденным, они совсем по-другому представляли себе жизнь в#nbsp;России. Я#nbsp;тоже приезжаю к#nbsp;ним, но#nbsp;вот сейчас уже полтора года не#nbsp;был во#nbsp;Франции#nbsp;— из-за пандемии.
—#nbsp;Кстати, о#nbsp;пандемии#nbsp;— как вы#nbsp;пережили карантин?
—#nbsp;Было сложно. Мы#nbsp;не#nbsp;знали, сколько будет продолжаться самоизоляция, чем эта история закончится. Первая неделя дома прошла неплохо, отдых на#nbsp;тот момент был не#nbsp;лишним. Но#nbsp;потом отчаянно захотелось на#nbsp;работу.
Во#nbsp;Франции сейчас снова объявили карантин, снова закрыли все театры, фестивали… Эта история месяцев на#nbsp;пять-шесть. В#nbsp;США много съемок приостановлено, Бродвей планируют открыть только в#nbsp;2022 году. То#nbsp;есть театра не#nbsp;будет год-полтора. Это катастрофа. Я#nbsp;сейчас просто счастлив, что живу в#nbsp;России и#nbsp;не#nbsp;буду сидеть без дела много месяцев.
—#nbsp;И#nbsp;вам никогда не#nbsp;хотелось вернуться во#nbsp;Францию?
—#nbsp;Порой бывает такое состояние, когда возникает мысль#nbsp;— а#nbsp;не#nbsp;попробовать#nbsp;ли мне другое приключение? Правда, я#nbsp;не#nbsp;думаю о#nbsp;том, чтобы вернуться во#nbsp;Францию, можно поехать, например, в#nbsp;Голландию, моя мама оттуда родом. А#nbsp;может быть, в#nbsp;Канаду? Я#nbsp;не#nbsp;знаю. Пока что не#nbsp;задумываюсь об#nbsp;этом всерьёз. С#nbsp;моей профессией сложно строить планы.
—#nbsp;Да, мне понравился динамизм города. Новосибирск жаждет прогресса, развивается, идёт вперёд, и#nbsp;это прекрасно. Правда, у#nbsp;меня пока что не#nbsp;очень большой круг друзей здесь, в#nbsp;основном я#nbsp;общаюсь с#nbsp;теми, кто как-то связан с#nbsp;театром. Но#nbsp;ничего, со#nbsp;временем новые друзья появятся.
—#nbsp;А#nbsp;что#nbsp;бы вы#nbsp;рассказали своим соотечественникам про Сибирь?
—#nbsp;В#nbsp;Европе такое представление о#nbsp;Сибири#nbsp;— это холодное-холодное-холодное место, где снег без конца. Белая пустыня, белый ад, ад#nbsp;в#nbsp;снегу. Ехать в#nbsp;Сибирь#nbsp;— это отправиться в#nbsp;ссылку, чуть#nbsp;ли не#nbsp;на смерть.
Смешной случай был этим летом: мои знакомые во#nbsp;Франции узнали, что здесь, в#nbsp;Сибири, жара +36 градусов. Представляете, у#nbsp;них началась паника#nbsp;— всё, катастрофа, глобальное потепление наступило окончательно, в#nbsp;Сибири снега больше нет!.. Пришлось объяснять, что на#nbsp;самом деле здесь не#nbsp;край вечных снегов, что летом тут тепло, все цветет и#nbsp;зеленеет. Вообще, в#nbsp;Сибири прекрасно, и#nbsp;я#nbsp;еще расскажу об#nbsp;этом своим французским друзьям.
—#nbsp;В#nbsp;России традиционно всегда любили Францию. Правда, во#nbsp;времена «железного занавеса» представляли ее#nbsp;в#nbsp;основном по#nbsp;произведениям французских писателей#nbsp;— Бальзака, Стендаля, Мопассана. И, конечно, по#nbsp;французскому кинематографу. А#nbsp;с#nbsp;чем у#nbsp;французов ассоциируется Россия?
—#nbsp;Ну, во#nbsp;Франции люди почти не#nbsp;знакомы с#nbsp;русским кино, знают разве что только классиков#nbsp;— таких, как Тарковский, Эйзенштейн. Если говорить о#nbsp;литературе, то#nbsp;у#nbsp;нас очень известны Чехов, Достоевский, Толстой. А#nbsp;вообще#nbsp;— многие французы знают о#nbsp;вашей стране только то, что видят по#nbsp;телевизору. То#nbsp;есть для#nbsp;них Россия#nbsp;— это Путин, и#nbsp;этим их#nbsp;представления исчерпываются.
—#nbsp;Ой, нет! Я#nbsp;вообще категорически против стереотипов и#nbsp;даже повторять их#nbsp;сейчас не#nbsp;хочу. Зачем? Мы#nbsp;и#nbsp;так их#nbsp;все знаем. И#nbsp;главное#nbsp;— знаем, что на#nbsp;самом деле это неправда и#nbsp;в#nbsp;реальности все совсем не#nbsp;так.