Истории мирных жителей Донбасса
Анна Перевощикова
Сейчас на Донбассе уже более-менее спокойно, но местные «пейзажи» до сих пор отображают всю боль и ужас, которые творились на этой земле совсем недавно. Но еще больше поражают истории мирных жителей, которым пришлось пережить настоящий ад. Подробнее — в нашем материале.
14 дней в подвале
Волноваха. Подъезжаем к многоэтажке на улице Щербакова. Старший группы предупреждает — если дорога жизнь, ходить только по асфальту, в траве могут быть растяжки.
Дома на улице Щербакова стоят напротив поля, что впоследствии и сыграло на руку украинским военным — территория просматривается, как на ладони. В ближайшем к полю дому находился штаб, в соседних зданиях — укрепрайон. Местные рассказывают, что за зданием штаба стоял танк, который периодически выходил и стрелял.
— Когда народная милиция ДНР проводила операцию по освобождению населенного пункта, заходили фронтально с разных сторон. В операции участвовало и подразделение «Спарта». Естественно, никто не ожидал, что ВСУ будут использовать мирное население в качестве щита, а обычные многоэтажки как укрепрайон, — рассказал на месте один из военнослужащих.
Жители дома ещё долго будут вспоминать бои на этом месте. Земля будто вспахана. На клумбах, где должны уже пробиваться первые тюльпаны, лежат старые ботинки, разбитые стекла от окон и разный хлам, который взрывами выбросило из квартир. Тут же валяются кучи гильз, одну из которых я сначала даже приняла за присыпанную землей мину и испугалась. Коллеги пояснили, что это гильза 30-го калибра.
— Нас было 110 человек. Всех согнали в подвал. Нам ничего тогда не говорили и не объясняли. Помню хорошо, что когда нас закрывали, украинский военный дал мне подзадник. Можете зайти и посмотреть, как мы там жили, где готовили и ходили в туалет. В тот момент мечта была одна — поесть и согреться. На улице мороз, а в подвале и так сыро. Накрывались несколькими одеялами. Делились друг с другом едой, помогали детям, больным, инвалидам. И так 14 дней, — вспоминает житель одной из многоэтажек Александр.
До сих пор жильцам, которые не смогли уехать из города, приходится жить в подвале или разрушенных квартирах. Греются они у мангала, в котором жгут бумагу, тут же готовят кушать.
Рядом с Александром на стульчик у костра присела и его мама. Женщина ответила на пару вопросов журналистов и весьма тактично добавила: «Я уже устала и поднимусь к себе наверх». После этой фразы я подняла глаза к верхним этажам дома и не увидела ни одной квартиры, в которой не было бы дыры. Я представила, каково это спать в комнате, в которой нет стен, и по коже пробежали мурашки.
— В Москве есть дочь и жена, но я не могу с ними связаться. Телефоны разряжены, — говорит Александр.
На вопрос о том, кто виноват в конфликте, мужчина ответил так:
— У меня с нациками (националистами, прим.ред.) свои счёты. В 2015 году меня жестоко избили и сказали, что я сепаратист. Я едва выжил и это только благодаря моей маме, — подчеркнул житель многоэтажки.
Ещё одна жительница дома рассказала, что солдаты ВСУ мародерничали в квартирах, откуда выехали люди: взламывали замки и все растаскивали.
Другая пара не стала отвечать на вопросы журналистов, а всего лишь наблюдала за нашей группой неподалёку. Позднее коллега рассказала, что у них в Харькове сейчас находится 18-летняя дочь. Связаться с ней родители не могут, и даже не знают, в порядке ли она — так что не до комментариев.
Во время ухода из Волновахи украинские военные поставили растяжки. На территории домов по улице Щербакова до сих пор работают сапёры, которые находят спрятанные мины. Одна из них — прямо в первом подъезде, где располагался их штаб. Убрать ее пока не могут, так как не знают, сколько в ней заряда, поэтому есть потенциальная угроза полного разрушения дома.
«Брата убило, а сыновей ранило»
Накануне травматологическое отделение донецкой больницы, куда доставили раненых детей из Мариуполя, посетил уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике Мансур Солтаев. Истории маленьких пациентов никого не могут оставить равнодушными, и если честно, без слез смотреть на их лица, и лица родных невозможно.
— Вышли на улицу с семьей приготовить покушать: мой брат и старший сын разводили костёр, а мы с младшим сыном выносили им воду. В момент, когда мы подходили со спины, разорвалась мина: брата сразу убило, а сыновья получили осколочные ранения.
Это произошло 11 марта в Мариуполе, мы ждали, что со дня на день все закончится. На тот момент ещё не планировали уезжать, но с каждым часом ситуация менялась и становилась все хуже, — рассказывает мама одного из пациентов. Сейчас оба ребёнка женщины госпитализированы: старшему необходимо достать осколки из ноги, а у младшего помимо осколочных ранений нашли перелом со смещением, поэтому требуется операция.
Самое страшное, что украинские военные стреляли людям в спины, когда те пытались бежать. Не жалели даже детей. Вероятно, поэтому на машинах беженцев стали появляться надписи «ДЕТИ»: люди надеются хоть на каплю сострадания.
На глазах ещё одного пациента, девятилетнего мальчишки, погибла мама: женщина была смертельно ранена при взрыве мины, а в ребёнка попал осколок. На помощь пришли российские военнослужащие.
Напомним, ранее советник по правам ребёнка в ДНР Элеонора Федоренко рассказала, что в Мариуполе и Волновахе, по данным на начало этой недели, сиротами остались 47 детей. Всем им оказывается поддержка.
Спаси, Господи
Поездка в ДНР длилась три дня. Точкой, где мы дислоцировались, был Донецк. Все эти дни в городе было пусто. А те, кто встречался, с содроганием на пару секунд замирали, когда мы проезжали большой колонной.
Однажды, в момент, когда несколько микроавтобусов с журналистами проезжали по улице, я заметила на тротуаре женщину, которая нас перекрестила. Наверное, подумала, что мы военные. Знаете, в этот момент захотелось выбежать, обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Скоро я вернусь в свой родной город, меня встретят родные и близкие, а многие из жителей ДНР лишены такого простого счастья… Теперь я поняла, что не зря в гостиничном номере в Донецке у всех возле кроватей лежал Новый Завет.
На встрече с журналистами глава ДНР Денис Пушилин рассказал, что все преступления украинских военных будут зафиксированы и не останутся безнаказанными. Недавно наши военные в Мариуполе нашли мертвой пленную девушку с вырезанной свастикой на животе. Может, ей даже столько же лет, как и мне.
В последнюю ночь нашего пребывания в Донецке очень громко доносились взрывы. Как оказалось, в жилую многоэтажку, находящуюся от в 9 км от нашей гостиницы, попал снаряд в — есть погибший и четверо пострадавших. Поездка журналистов в Луганск сорвалась — город и дорогу к нему тоже начали обстреливать, поэтому не стали рисковать.
Страшно ли мне было? Да. Но за себя ли? Нет. Страшно за детей, теряющих мать, стариков, скитающихся по холодным, сырым подвалам, матерей, укачивающих младенцев под свист пуль, и даже страшно за собак с оголенными рёбрами. Я не верующая, но сегодня я обязательно помолюсь за них всех…
Анна Перевощикова
Сейчас на Донбассе уже более-менее спокойно, но местные «пейзажи» до сих пор отображают всю боль и ужас, которые творились на этой земле совсем недавно. Но еще больше поражают истории мирных жителей, которым пришлось пережить настоящий ад. Подробнее — в нашем материале.
14 дней в подвале
Волноваха. Подъезжаем к многоэтажке на улице Щербакова. Старший группы предупреждает — если дорога жизнь, ходить только по асфальту, в траве могут быть растяжки.
Дома на улице Щербакова стоят напротив поля, что впоследствии и сыграло на руку украинским военным — территория просматривается, как на ладони. В ближайшем к полю дому находился штаб, в соседних зданиях — укрепрайон. Местные рассказывают, что за зданием штаба стоял танк, который периодически выходил и стрелял.
— Когда народная милиция ДНР проводила операцию по освобождению населенного пункта, заходили фронтально с разных сторон. В операции участвовало и подразделение «Спарта». Естественно, никто не ожидал, что ВСУ будут использовать мирное население в качестве щита, а обычные многоэтажки как укрепрайон, — рассказал на месте один из военнослужащих.
Жители дома ещё долго будут вспоминать бои на этом месте. Земля будто вспахана. На клумбах, где должны уже пробиваться первые тюльпаны, лежат старые ботинки, разбитые стекла от окон и разный хлам, который взрывами выбросило из квартир. Тут же валяются кучи гильз, одну из которых я сначала даже приняла за присыпанную землей мину и испугалась. Коллеги пояснили, что это гильза 30-го калибра.
— Нас было 110 человек. Всех согнали в подвал. Нам ничего тогда не говорили и не объясняли. Помню хорошо, что когда нас закрывали, украинский военный дал мне подзадник. Можете зайти и посмотреть, как мы там жили, где готовили и ходили в туалет. В тот момент мечта была одна — поесть и согреться. На улице мороз, а в подвале и так сыро. Накрывались несколькими одеялами. Делились друг с другом едой, помогали детям, больным, инвалидам. И так 14 дней, — вспоминает житель одной из многоэтажек Александр.
До сих пор жильцам, которые не смогли уехать из города, приходится жить в подвале или разрушенных квартирах. Греются они у мангала, в котором жгут бумагу, тут же готовят кушать.
Рядом с Александром на стульчик у костра присела и его мама. Женщина ответила на пару вопросов журналистов и весьма тактично добавила: «Я уже устала и поднимусь к себе наверх». После этой фразы я подняла глаза к верхним этажам дома и не увидела ни одной квартиры, в которой не было бы дыры. Я представила, каково это спать в комнате, в которой нет стен, и по коже пробежали мурашки.
— В Москве есть дочь и жена, но я не могу с ними связаться. Телефоны разряжены, — говорит Александр.
На вопрос о том, кто виноват в конфликте, мужчина ответил так:
— У меня с нациками (националистами, прим.ред.) свои счёты. В 2015 году меня жестоко избили и сказали, что я сепаратист. Я едва выжил и это только благодаря моей маме, — подчеркнул житель многоэтажки.
Ещё одна жительница дома рассказала, что солдаты ВСУ мародерничали в квартирах, откуда выехали люди: взламывали замки и все растаскивали.
Другая пара не стала отвечать на вопросы журналистов, а всего лишь наблюдала за нашей группой неподалёку. Позднее коллега рассказала, что у них в Харькове сейчас находится 18-летняя дочь. Связаться с ней родители не могут, и даже не знают, в порядке ли она — так что не до комментариев.
Во время ухода из Волновахи украинские военные поставили растяжки. На территории домов по улице Щербакова до сих пор работают сапёры, которые находят спрятанные мины. Одна из них — прямо в первом подъезде, где располагался их штаб. Убрать ее пока не могут, так как не знают, сколько в ней заряда, поэтому есть потенциальная угроза полного разрушения дома.
«Брата убило, а сыновей ранило»
Накануне травматологическое отделение донецкой больницы, куда доставили раненых детей из Мариуполя, посетил уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике Мансур Солтаев. Истории маленьких пациентов никого не могут оставить равнодушными, и если честно, без слез смотреть на их лица, и лица родных невозможно.
— Вышли на улицу с семьей приготовить покушать: мой брат и старший сын разводили костёр, а мы с младшим сыном выносили им воду. В момент, когда мы подходили со спины, разорвалась мина: брата сразу убило, а сыновья получили осколочные ранения.
Это произошло 11 марта в Мариуполе, мы ждали, что со дня на день все закончится. На тот момент ещё не планировали уезжать, но с каждым часом ситуация менялась и становилась все хуже, — рассказывает мама одного из пациентов. Сейчас оба ребёнка женщины госпитализированы: старшему необходимо достать осколки из ноги, а у младшего помимо осколочных ранений нашли перелом со смещением, поэтому требуется операция.
Самое страшное, что украинские военные стреляли людям в спины, когда те пытались бежать. Не жалели даже детей. Вероятно, поэтому на машинах беженцев стали появляться надписи «ДЕТИ»: люди надеются хоть на каплю сострадания.
На глазах ещё одного пациента, девятилетнего мальчишки, погибла мама: женщина была смертельно ранена при взрыве мины, а в ребёнка попал осколок. На помощь пришли российские военнослужащие.
Напомним, ранее советник по правам ребёнка в ДНР Элеонора Федоренко рассказала, что в Мариуполе и Волновахе, по данным на начало этой недели, сиротами остались 47 детей. Всем им оказывается поддержка.
Спаси, Господи
Поездка в ДНР длилась три дня. Точкой, где мы дислоцировались, был Донецк. Все эти дни в городе было пусто. А те, кто встречался, с содроганием на пару секунд замирали, когда мы проезжали большой колонной.
Однажды, в момент, когда несколько микроавтобусов с журналистами проезжали по улице, я заметила на тротуаре женщину, которая нас перекрестила. Наверное, подумала, что мы военные. Знаете, в этот момент захотелось выбежать, обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Скоро я вернусь в свой родной город, меня встретят родные и близкие, а многие из жителей ДНР лишены такого простого счастья… Теперь я поняла, что не зря в гостиничном номере в Донецке у всех возле кроватей лежал Новый Завет.
На встрече с журналистами глава ДНР Денис Пушилин рассказал, что все преступления украинских военных будут зафиксированы и не останутся безнаказанными. Недавно наши военные в Мариуполе нашли мертвой пленную девушку с вырезанной свастикой на животе. Может, ей даже столько же лет, как и мне.
В последнюю ночь нашего пребывания в Донецке очень громко доносились взрывы. Как оказалось, в жилую многоэтажку, находящуюся от в 9 км от нашей гостиницы, попал снаряд в — есть погибший и четверо пострадавших. Поездка журналистов в Луганск сорвалась — город и дорогу к нему тоже начали обстреливать, поэтому не стали рисковать.
Страшно ли мне было? Да. Но за себя ли? Нет. Страшно за детей, теряющих мать, стариков, скитающихся по холодным, сырым подвалам, матерей, укачивающих младенцев под свист пуль, и даже страшно за собак с оголенными рёбрами. Я не верующая, но сегодня я обязательно помолюсь за них всех…