Как адвокат из#nbsp;Нью-Йорка стал самым известным переводчиком Пушкина
Наталья Орехова
Адвокат Джулиан Генри Лоуэнфельд#nbsp;— один из#nbsp;самых известных переводчиков Пушкина на#nbsp;английский. Мы#nbsp;поговорили с#nbsp;ним о#nbsp;Пушкине, русском языке и#nbsp;о#nbsp;том, как воспринимают Россию в#nbsp;Америке и#nbsp;Америку в#nbsp;России.
—#nbsp;Как получилось, что вы, будучи юристом, начали переводить русскую литературу?
—#nbsp;На#nbsp;самом деле примерно с#nbsp;шести лет я#nbsp;начал писать стихи, но#nbsp;в#nbsp;моей семье все были адвокатами: папа, дедушка, дядя, сестра. Поэтому то, что я#nbsp;должен стать адвокатом, было решено. И#nbsp;я#nbsp;стал адвокатом#nbsp;— потому что спорить не#nbsp;люблю. Отцу ведь в#nbsp;принципе невозможно было сказать о#nbsp;том, что я#nbsp;хочу стать поэтом. А#nbsp;тем временем поэт#nbsp;— это диагноз. Это ропот внутренний, душевный. Мой папа, кроме того, был работником Госдепа, занимал должность заместителя госсекретаря США. А#nbsp;это, на#nbsp;секундочку, было время холодной войны, так что в#nbsp;нашем доме по-русски никто не#nbsp;говорил и#nbsp;говорить не#nbsp;собирался. И#nbsp;вот на#nbsp;2 курсе в#nbsp;Гарварде я#nbsp;услышал русскую речь. Как сейчас помню, это была песня Окуджавы «Молитва Франсуа Вийона». Я#nbsp;был очарован. «Что это за#nbsp;язык?»#nbsp;— поинтересовался#nbsp;я. И#nbsp;мне ответили: «Русский». Именно в#nbsp;тот момент я#nbsp;пообещал себе обязательно выучить этот язык. Я#nbsp;увлекся, а#nbsp;когда я#nbsp;увлекаюсь, меня невозможно остановить. До#nbsp;этого уже знал немецкий, французский, испанский, латынь.
—#nbsp;Одним словом, ничто не#nbsp;предвещало?
—#nbsp;Не#nbsp;совсем. В#nbsp;моей жизни прослеживается цепочка закономерностей, которая все-таки глубоко связывает меня с#nbsp;русской литературой.
Мой прадедушка, Рафаэль Лёвенфельд, перевел все произведения Льва Николаевича Толстого с#nbsp;русского языка на#nbsp;немецкий, даже те, которые были запрещены в#nbsp;России, и#nbsp;написал первую биографию писателя, которая называется «Разговоры о#nbsp;Толстом с#nbsp;Толстым». Прадедушка был основателем Шиллеровского театра в#nbsp;Берлине. Здесь состоялась мировая премьера «Власти тьмы» Толстого. Так получилось, что в#nbsp;доме Лёвенфельдов в#nbsp;Берлине после революции снимала комнаты и#nbsp;жила семья Набоковых.
—#nbsp;Значит, у#nbsp;вас немецкие корни?
—#nbsp;По#nbsp;отцовской линии#nbsp;— да. Прадедушка и#nbsp;дедушка жили в#nbsp;Берлине. Там#nbsp;же родился и#nbsp;мой отец. Но#nbsp;потом Гитлер пришел к#nbsp;власти, началась война. Они эмигрировали в#nbsp;Америку из#nbsp;фашистской Германии в#nbsp;1939 году. Наша фамилия по-немецки звучит как Лёвенфельд, но, когда миграционный офицер написал в#nbsp;паспорте Лоуэнфельд, дедушка не#nbsp;спешил его поправлять. Они стали беженцами из-за преследования евреев. Несмотря на#nbsp;то#nbsp;что папе было всего девять, он#nbsp;успел увидеть ужасы войны. Многие тогда не#nbsp;могли получить визу. Бабушка потеряла отца, сестру, всех племянниц и#nbsp;племянников. Они попали в#nbsp;Освенцим и#nbsp;не#nbsp;выжили.
—#nbsp;А#nbsp;ваша мама какой национальности?
—#nbsp;Моя мать кубинка. Она искусствовед и#nbsp;гитаристка. C#nbsp;отцом они познакомились в#nbsp;Америке. На#nbsp;тот момент она встречалась с#nbsp;лучшим другом папы, но#nbsp;папе, очевидно, она нравилась больше, чем другу.
—#nbsp;Какие-то еще связи с#nbsp;русской литературой были?
—#nbsp;Я#nbsp;дружил с#nbsp;дочерью Маяковского, которая жила в#nbsp;Нью-Йорке. В#nbsp;тот период, когда Владимир Маяковский писал стихотворение «Бруклинский мост», у#nbsp;него был роман с#nbsp;русской эмигранткой, проживавшей в#nbsp;Нью-Йорке. Патриция родилась спустя девять месяцев. Только через двадцать лет мама рассказала ей#nbsp;о#nbsp;том, что ее#nbsp;отец#nbsp;— великий русский поэт Маяковский. Патриция не#nbsp;знала русского, потому что ее#nbsp;мать боялась говорить на#nbsp;родном языке, как и#nbsp;многие эмигранты. Мой отец тоже не#nbsp;хотел, чтобы я#nbsp;знал немецкий. Я#nbsp;заставлял бабушку и#nbsp;дедушку учить меня языку. Отказывался общаться, пока они не#nbsp;начинали это делать по-немецки. В#nbsp;Америке это очень часто встречалось#nbsp;— забыть Старый Свет и#nbsp;жить в#nbsp;Новом.
—#nbsp;Когда вы#nbsp;начали учить русский язык во#nbsp;время холодной войны, как относились к#nbsp;этому ваши родители?
—#nbsp;Жутко. Они недоумевали и#nbsp;спрашивали, зачем мне это нужно. Задавали вопрос, не#nbsp;хочу#nbsp;ли я#nbsp;стать шпионом и#nbsp;работать в#nbsp;ЦРУ. И#nbsp;когда я#nbsp;отвечал «нет», cнова возвращались к#nbsp;вопросу, зачем тогда мне русский язык. Так спрашивали все, кто меня знал, не#nbsp;только родители. Ну#nbsp;что тут ответишь? Это как все в#nbsp;жизни. Ну#nbsp;хорошо, а#nbsp;любовь тогда для#nbsp;чего? Не#nbsp;нужно все время думать потребительски. Я#nbsp;тогда и#nbsp;сам не#nbsp;знал, зачем мне русский.
—#nbsp;Говорят, что русский достаточно труден для#nbsp;иностранца. Тяжело было при изучении?
—#nbsp;Я#nbsp;никогда не#nbsp;изучал язык, потому что я#nbsp;в#nbsp;принципе против изучения языка. Я#nbsp;люблю русский язык. Вот и#nbsp;все. Когда любишь, не#nbsp;будешь считать, сколько часов уделяешь иностранному языку.
—#nbsp;Я#nbsp;узнал о#nbsp;Пушкине только в#nbsp;университете, потому что у#nbsp;нас его переводы были крайне скудными, и#nbsp;школьная программа его не#nbsp;включала. Естественно, нам дают «Войну и#nbsp;мир», «Преступление и#nbsp;наказание» и, может быть, иногда «Вишневый сад». Причем нам сложно понять, почему «Вишневый сад»#nbsp;— комедия. Что там смешного? Пьеса завершается настоящей катастрофой#nbsp;— сад вырубается, Фирс умирает, все уехали, а#nbsp;Варя осталась с#nbsp;разбитым сердцем. Как-то не#nbsp;до#nbsp;смеха.
—#nbsp;И#nbsp;когда вы#nbsp;добрались до#nbsp;солнца нашей поэзии?
—#nbsp;Когда я#nbsp;начал учить русский, нам дали фонетику, какие-то диалоги#nbsp;— знаете, как это обычно бывает при изучении иностранных языков? Но#nbsp;мне не#nbsp;нравилось. Это было не#nbsp;то, о#nbsp;чем я#nbsp;мечтал, когда услышал стихотворение Окуджавы. Я#nbsp;даже подумывал бросить изучение, но#nbsp;учительница решила поинтересоваться, что#nbsp;же я#nbsp;люблю. Я#nbsp;рассказал о#nbsp;поэзии. Она несколько скептически к#nbsp;этому моему заявлению отнеслась, сказала, что я#nbsp;пока не#nbsp;готов воспринимать поэтические тексты, но, тем не#nbsp;менее, предложила прочесть Пушкина. А#nbsp;вот это мне как раз очень понравилось! На#nbsp;радостях я#nbsp;даже осилил «Пиковую даму», которую только на#nbsp;3 курсе проходят. Дальше последовали «Повести Белкина». Я#nbsp;всегда любил поэзию и#nbsp;читал Шекспира, Уитмена, Байрона, но#nbsp;русская поэзия стала таким открытием лично для#nbsp;меня!
Благодаря русскому языку и#nbsp;Пушкину я#nbsp;снова начал писать стихи! Спустя столько лет! Мне было больше двадцати. Оледенелые чувства ожили. Русский язык очень чувственный. Я#nbsp;рекомендую всем, кто хочет научиться писать стихи, выучить иностранный язык и#nbsp;переводить поэзию. Это позволяет погрузиться в#nbsp;эмоциональное состояние другого человека и#nbsp;каким-то образом раскрепостить собственное.
Переводить Пушкина я#nbsp;начал, когда уже лет 10−11 занимался русским. Произошло это после того, как я#nbsp;сходил на#nbsp;фильм «Евгений Онегин», который показывали в#nbsp;честь двухсотлетия Пушкина. Снято красиво. И#nbsp;все#nbsp;бы хорошо, но#nbsp;только это был Пушкин без Пушкина, без поэзии. Это было так жалко. Тогда были кое-какие переводы Пушкина, но#nbsp;это было так плохо и#nbsp;бледно сделано, что я#nbsp;и#nbsp;подумал взяться за#nbsp;перевод.
Моя учительница Надежда Семеновна Брагинская, которая, к#nbsp;слову, была родом из#nbsp;Петербурга, когда услышала, выразилась однозначно: «Ни#nbsp;в#nbsp;коем случае. Кто ты#nbsp;такой, чтобы замахиваться на#nbsp;Пушкина?» Она работала в#nbsp;музее на#nbsp;Мойке, 12, была знакома с#nbsp;академиком Лихачевым, была очень известным, авторитетным человеком.
—#nbsp;Но#nbsp;вы#nbsp;не послушались совета?
—#nbsp;Да. Я#nbsp;стал, хотя и#nbsp;не#nbsp;люблю этого слова, пушкинистом. Я#nbsp;тоже работал здесь, в#nbsp;Санкт-Петербурге, в#nbsp;Пушкинском Доме. Вообще-то Пушкин зовет дальше, дальше. Говорит: иди со#nbsp;мной. Хочется еще больше знать, углубляться. Пушкин бездонен. Это Эверест. Его поэзия такая легкая и#nbsp;простая, но#nbsp;на#nbsp;самом деле это как у#nbsp;Моцарта#nbsp;— только кажется, что легко, а#nbsp;на#nbsp;самом деле требует виртуозности. Сейчас благодаря тому, что я#nbsp;начал переводить произведения Александра Сергеевича, о#nbsp;нем большее количество американцев узнало, раньше он#nbsp;был практически неизвестен. В#nbsp;Англии тоже появился переводчик.
А#nbsp;ведь Пушкин, как мне кажется, наиболее близок национальному характеру американцев: он#nbsp;жизнерадостный, живой, у#nbsp;него африканская кровь и#nbsp;вообще 6 кровей намешано.
—#nbsp;При переводе вам попадались русские слова, которые были непонятны американцам?
—#nbsp;Естественно, были какие-то моменты. Вот, например, нужно было смотреть в#nbsp;словаре, что такое форточка. У#nbsp;нас их#nbsp;нет!
—#nbsp;В#nbsp;какой момент вы#nbsp;окончательно отказались от#nbsp;юриспруденции и#nbsp;сказали себе: я#nbsp;поэт и#nbsp;переводчик?
—#nbsp;Честно признаюсь, я#nbsp;не#nbsp;отказался до#nbsp;сих пор. Это процесс для#nbsp;меня. И#nbsp;переговоры с#nbsp;самим собой. И, нужно сказать, что Александр Сергеевич мне в#nbsp;этом помогает. Простите, хладные науки! Простите, игры первых лет! Я#nbsp;изменился, я#nbsp;поэт… Надеюсь, что мой путь в#nbsp;русской литературе будет продолжаться всю жизнь.
—#nbsp;Какие процессы вы#nbsp;ведете в#nbsp;качестве адвоката?
—#nbsp;Я#nbsp;стал в#nbsp;итоге судебным юристом. Кстати, на#nbsp;этом поприще мне тоже русский язык пригодился. Я#nbsp;был адвокатом Чебурашки, защищал его от#nbsp;пиратов. Их#nbsp;знаете сколько развелось по#nbsp;всему миру и#nbsp;как они покушались на#nbsp;маленького беззащитного Чебурашку! Очень много было дел. Попутно мне еще и#nbsp;удалось перевести многие русские мультфильмы. Например, «Снежную королеву».
—#nbsp;Помните свой первый визит в#nbsp;Россию?
—#nbsp;Я#nbsp;приехал в#nbsp;Россию, точнее в#nbsp;Советский Союз, после того как Горбачев и#nbsp;Рейган подписали много разных договоров в#nbsp;Рейкьявике, в#nbsp;том числе о#nbsp;международном обмене и#nbsp;стажировке студентов. И#nbsp;я#nbsp;вошел в#nbsp;число тех, кого избрали для#nbsp;этого визита. Первую группу, состоявшую из#nbsp;совсем элитарных студентов, отправили в#nbsp;Москву, а#nbsp;вторую, в#nbsp;которую я#nbsp;и#nbsp;вошел, из-за того, что был шалопаем,#nbsp;— в#nbsp;Питер. Поэтому мое первое знакомство с#nbsp;Россией произошло в#nbsp;Санкт-Петербурге. Этот город#nbsp;— моя любовь, обожаю его и#nbsp;чувствую себя немножко питерцем. Петербург для#nbsp;меня состоит из#nbsp;камня, воды и#nbsp;воздуха. Мне очень набережные нравятся. Хотя сейчас, когда приезжаю в#nbsp;Россию, большую часть времени провожу в#nbsp;Москве, и#nbsp;Москву тоже люблю.
И#nbsp;вообще эту вражду давнишнюю между Петербургом и#nbsp;Москвой не#nbsp;принимаю. Хотя это, наверное, как противостояние между Нью-Йорком и#nbsp;Бостоном. Это чудесные города, жители которых тоже почему-то друг друга недолюбливают. Выбирать, какой город мне нравится больше, не#nbsp;буду. Между прочим, Пушкин все время скитался между Санкт-Петербургом и#nbsp;Москвой. И#nbsp;с#nbsp;одной стороны#nbsp;— «Люблю тебя, Петра творенье», но#nbsp;с#nbsp;другой стороны#nbsp;— «Ох#nbsp;этот свинский Петербург». То#nbsp;же#nbsp;самое и#nbsp;с#nbsp;Москвой.
—#nbsp;В#nbsp;свою первую поездку что вас у#nbsp;нас удивило?
—#nbsp;Я#nbsp;приехал на#nbsp;поезде из#nbsp;Финляндии в#nbsp;Выборг. Это еще Советский Союз был. Нас дико пугали, говорили о#nbsp;том, что там полный ГУЛАГ. Мы, наверное, ожидали увидеть что-то похожее на#nbsp;современную Северную Корею. Нам давали бесконечные инструкции соблюдать все правила, ни#nbsp;в#nbsp;коем случае ни#nbsp;шага в#nbsp;сторону, ни#nbsp;с#nbsp;кем не#nbsp;разговаривать, чтобы не#nbsp;рисковать. Прибыли. Смотрю#nbsp;— а#nbsp;на#nbsp;пограничной зоне висит табличка с#nbsp;надписью: «Курить запрещено», и#nbsp;тут#nbsp;же рядом стоит пограничник и#nbsp;курит. Я#nbsp;сразу понял, что не#nbsp;все так просто тут у#nbsp;вас в#nbsp;России.
А#nbsp;потом мы#nbsp;заселились, и#nbsp;я#nbsp;вышел погулять. Стояли потрясающие теплые сентябрьские дни. Красота! Я#nbsp;бродил-бродил и#nbsp;каким-то образом добрался до#nbsp;площади Искусств#nbsp;— и#nbsp;стою счастливый. Но#nbsp;я#nbsp;не знал о#nbsp;том, что в#nbsp;то#nbsp;время это было место встречи лиц нетрадиционной ориентации. Ко#nbsp;мне подходит милиционер и#nbsp;говорит: «Что#nbsp;ж вы, товарищ, бесцельно шатаетесь? Предъявите паспорт». Я#nbsp;показал. Он#nbsp;отстал тогда.
А#nbsp;потом подходит ко#nbsp;мне молодой парень и#nbsp;говорит: «Третьим будешь». В#nbsp;то#nbsp;время бутылка водки стоила 3 рубля. Это были деньги. «Третьим будешь» означало дать рубль. Я#nbsp;не#nbsp;знал, что это такое, и#nbsp;дал. Парень представился Олегом и#nbsp;позвал меня куда-то. Я#nbsp;пошел непонятно с#nbsp;кем непонятно куда. Абсолютное нарушение всех правил и#nbsp;инструкций, которые нам давали! И#nbsp;вот я#nbsp;проснулся где-то на#nbsp;чердаке какой-то художественной коммуны. Там какие-то художники, музыканты. Ну, мы#nbsp;с#nbsp;ними выпили, закусили.
—#nbsp;Это называется «умом Россию не#nbsp;понять».
—#nbsp;О#nbsp;да! У#nbsp;меня случалась масса подобных историй. И#nbsp;в#nbsp;первой, и#nbsp;во#nbsp;второй, и#nbsp;в#nbsp;последующих поездках!
Вот, например, эта. Нас отвезли на#nbsp;Север#nbsp;— посмотреть Карелию: Петрозаводск и#nbsp;Кижи. И#nbsp;там, непонятно почему, решили нам, американцам, устроить лекцию о#nbsp;международном положении. Я#nbsp;такие лекции не#nbsp;слушаю дома, а#nbsp;тут тем более не#nbsp;хотелось. Я#nbsp;не#nbsp;люблю политику абсолютно, поэтому пошел погулять по#nbsp;Петрозаводску и#nbsp;заодно попрактиковать язык. Подхожу к#nbsp;встречному, очень гордый тем, что произношу такую трудную и#nbsp;длинную фразу: «Скажите, пожалуйста, какие достопримечательности есть у#nbsp;вас в#nbsp;городе?» Человек смотрит на#nbsp;меня и#nbsp;говорит: «Иди ты#nbsp;в#nbsp;баню!»
Я#nbsp;подумал, что он#nbsp;мне дал совет сходить в#nbsp;баню, и#nbsp;пошел искать, спрашивать у#nbsp;людей, где она находится. Подсказали, прихожу. Все смеются. Не#nbsp;могу понять, в#nbsp;чем дело. Тогда мне объяснили, что такое идти в#nbsp;баню. Я#nbsp;тоже посмеялся. Такой «ежик в#nbsp;тумане» по#nbsp;жизни.
—#nbsp;Я#nbsp;так не#nbsp;люблю стереотипы! Нам внушали, что все русские пьяницы, ленивые, тупые, жестокие, что нужно бояться и#nbsp;отчуждаться. Это абсолютно не#nbsp;так. А#nbsp;какой смысл тогда было ехать в#nbsp;Россию и#nbsp;ожидать чего-то ужасного#nbsp;— медведей на#nbsp;улицах и#nbsp;пьяных мужчин в#nbsp;шапках-ушанках с#nbsp;балалайкой в#nbsp;руках? Я#nbsp;не#nbsp;слушал все это.
—#nbsp;Отношение родителей, семьи к#nbsp;тому, чем занимаетесь, изменилось?
—#nbsp;Я#nbsp;перевел и#nbsp;поставил на#nbsp;сцене на#nbsp;Бродвее «Маленькие трагедии» Пушкина. Это был мой режиссерский дебют. Я#nbsp;уволил предыдущего режиссера, потому что он#nbsp;хотел превратить все в#nbsp;какой-то стриптиз. Он#nbsp;был из#nbsp;России, и#nbsp;«Маленькие трагедии» были ему хорошо знакомы, поэтому он#nbsp;хотел сделать альтернативу классической постановке, включив туда каких-то проституток, наркоманов и#nbsp;черт знает, что. Я#nbsp;считаю, что очень важно, чтобы режиссер был зеркалом автора. Сейчас зачастую сама пьеса не#nbsp;ставится ни#nbsp;во#nbsp;что, хотя якобы мы#nbsp;идем смотреть Чехова или Гоголя. А#nbsp;на#nbsp;самом деле мы#nbsp;идем на#nbsp;Додина или на#nbsp;Могучего. При всем уважении, я#nbsp;бы#nbsp;лучше пошел на#nbsp;Шекспира, на#nbsp;Чехова и#nbsp;на#nbsp;Пушкина. И#nbsp;мне кажетcя, что режиссер будет успешен, когда он#nbsp;не#nbsp;мешает гению писателя общаться напрямую с#nbsp;публикой.
Поэтому я#nbsp;сказал этому режиссеру: «Дайка сначала люди впервые ознакомятся с#nbsp;текстом!» Это#nbsp;же была мировая премьера на#nbsp;английском языке. Я#nbsp;сам сыграл Сальери. Не#nbsp;собирался, но#nbsp;так получилось.
Эту постановку увидел мой отец. Он, который всегда был против, пришел, и#nbsp;я#nbsp;заметил, что он#nbsp;вытирает слезы! После этого отношение изменилось. Как ни#nbsp;странно, если хотите близости с#nbsp;родителями, не#nbsp;делайте так, как велено. Они будут гордиться, когда ты#nbsp;делаешь то, что в#nbsp;твоем сердце, когда ты#nbsp;находишь себя. На#nbsp;самом деле родители хотят видеть счастливого, самостоятельного, успешного и#nbsp;взрослого ребенка.
У#nbsp;меня еще большие планы! Хочу еще писать пьесы и#nbsp;ставить их#nbsp;как режиссер. Хочется создавать красоту, от#nbsp;которой людям будет хорошо на#nbsp;душе. Мы#nbsp;должны даже за#nbsp;смерть быть благодарны, потому что это напоминает нам, как нужно жить. И я, зная об#nbsp;этом, каждое утро просыпаюсь и#nbsp;благодарю бога за#nbsp;еще один день, в#nbsp;котором я#nbsp;могу радовать людей. Знаю уже восемь иностранных языков. Я#nbsp;до#nbsp;сих пор занимаюсь русским. Каждый день выучиваю новое слово. Пополняю словарный запас.
—#nbsp;Неужели есть еще слова, которых вы#nbsp;не#nbsp;знаете?
—#nbsp;Конечно! И#nbsp;очень много.
—#nbsp;По-моему, вы#nbsp;уже знаете русский язык лучше, чем многие русские.
—#nbsp;Вероятно, я#nbsp;знаю русский лучше, чем многие русские, но#nbsp;это ничего не#nbsp;значит, потому что многие русские знают родной язык очень плохо. Но#nbsp;и#nbsp;среди американцев и#nbsp;англичан достаточно тех, кто очень плохо знает английский. Увы и#nbsp;ах. Какой словарный запас у#nbsp;рядового ленивого человека, сидящего у#nbsp;зомби-ящика? 2 тысячи слов, а#nbsp;может, 3−5 тысяч? Русские думают, что читали Пушкина, но#nbsp;им#nbsp;его еще читать и#nbsp;читать, впитывать и#nbsp;впитывать, потому что это такая глубина и#nbsp;бездонность!
Вы#nbsp;знаете, я#nbsp;как-то раз поехал на#nbsp;электричке в#nbsp;Комарово, к#nbsp;могиле Анны Ахматовой. Выхожу, а#nbsp;там пьяные моряки курят. Я#nbsp;немножко разволновался и#nbsp;даже забыл купленные цветы в#nbsp;поезде. Вышел, иду и#nbsp;спрашиваю, как пройти к#nbsp;Ахматовой. А#nbsp;мне отвечают: «Такая у#nbsp;нас не#nbsp;живет». И#nbsp;ведь у#nbsp;многих спросил, и#nbsp;очень многие не#nbsp;знали, кто это такая. Когда мне в#nbsp;итоге подсказали, и#nbsp;я#nbsp;нашел, вы#nbsp;представляете, там стояли какие-то пожилые женщины и, не#nbsp;понимая, где находятся, курили над могилой великого русского поэта. Не#nbsp;могу понять, как в#nbsp;принципе можно курить на#nbsp;кладбище, но#nbsp;вот это уж#nbsp;очень обидно!
—#nbsp;Жуть. Звучит странно, но#nbsp;что делать. Иногда совсем не#nbsp;понимаешь, что это за#nbsp;слово. А#nbsp;оказывается#nbsp;— наше, английское. Встречаются такие странные фразы типа «cервисное обслуживание гарантируется». Такое масло масленое получается.
—#nbsp;В#nbsp;Америке существует большое количество стереотипов о#nbsp;России?
—#nbsp;Увы, это так. Но#nbsp;ведь, согласитесь, есть ужасное количество стереотипов и#nbsp;об#nbsp;Америке тоже! Что мы#nbsp;все какие-то дикари, которые ничего не#nbsp;знают, только бургеры едят. Это то#nbsp;же#nbsp;самое, что и#nbsp;стереотипы о#nbsp;медведях, которые бродят по#nbsp;Тверской и#nbsp;по#nbsp;Невскому.
—#nbsp;Вы#nbsp;как-то разубеждаете людей?
—#nbsp;Разубеждаю, еще как. Еще есть стереотип, наверное, о#nbsp;том, что Россия страна несвободы и#nbsp;тоталитаризма. У#nbsp;нас прямо каждый вечер можно включить телеканал, где сатирики беспощадно издеваются над Трампом, а#nbsp;в#nbsp;России этого нет. У#nbsp;нас две партии, которые резко не#nbsp;согласны друг с#nbsp;другом, а#nbsp;у#nbsp;вас этого нет. Но#nbsp;в#nbsp;России есть эмоциональная свобода. И#nbsp;ее#nbsp;здесь больше, чем в#nbsp;Америке, где торжествует корпоративная жизнь. Мы#nbsp;немножко зажатые, запрограммированные. В#nbsp;Америке есть процедура ко#nbsp;всему: есть общепринятый способ отдохнуть, общепринятый способ работать. Так сказать, менеджмента больше в#nbsp;Америке. У#nbsp;меня всякое случалось в#nbsp;России#nbsp;— и#nbsp;хорошее, и#nbsp;плохое, но#nbsp;здесь всегда существует некая непредсказуемость.
Конечно, сейчас и#nbsp;в#nbsp;России этой эмоциональной свободы немножко меньше становится, потому что весь мир американизируется. И#nbsp;в#nbsp;этом есть как плюсы вроде хорошего сервиса, удобства, так и#nbsp;минусы, которые выражаются в#nbsp;том, что русский язык становится скуднее.
—#nbsp;Я#nbsp;уже фактически переехал. Живу на#nbsp;две страны. Я#nbsp;очень люблю Петербург. Может быть, буду здесь жить. Россия для#nbsp;меня очень родная страна, я#nbsp;чувствую себя здесь как дома. Интересно, что когда бываю в#nbsp;Англии, несмотря на#nbsp;то#nbsp;что везде говорят на#nbsp;моем родном языке, я, тем не#nbsp;менее, чувствую себя иностранцем, а#nbsp;в#nbsp;России такого нет. Можно много сказать положительного и#nbsp;отрицательного о#nbsp;России, но#nbsp;одно я#nbsp;могу с#nbsp;уверенностью отметить: мне здесь никогда не#nbsp;бывает скучно!