Сочно-жаркое лето энного года. За оконцем — пекло. А в купе уютно, словно у домашнего камина. Обволакивает волшебство пути, тянутся соты-вагоны из медовой Уфы в медвежий Берлин. Едешь себе — и не замечаешь, где же Большая Россия становится Белой Русью: повсюду те же светлоликие березки да придорожные села, та же размашистая синь-даль-явь…
А отчего не замечаешь, отчего? Не оттого ли, что официальная граница — одно, а безграничье духа — другое? Не оттого ли, что нас веками пытались рассечь дурной саблей вражьей руки, но мы срастались всем врагам назло? Впрочем, и без метафизики ясно, что история наша — одна славянская вселенная. А вселенную саблей надвое — не поделишь.
* * *
Фамилия моего супруга — Книга. Девичья фамилия его бабушки — Сологуб. В общем, интересное такое литературное совпадение. Что породило немало шуток среди друзей и знакомых, знающих мою профессию.
Для меня же два этих слова — не добрая ирония судьбы, но обыкновенное чудо — символ мужниного рода, в известной мере ставшего теперь и моим. Дар свекра-белоруса, что родился под Выборгом, а живет в Приморье. Сама я родилась в Башкирии, и в галерее моих предков соседствуют владимирские купцы, самарские крестьяне, южные немцы, поволжские булгары и даже одна, по легенде, «своенравная круглолицая полька». Сегодня их потомки живут в России и Казахстане, Литве и Грузии, Германии и Италии… Родня супруга все же больше известна по матери: казаки, пришедшие в Сибирь в стародавние времена. А вот в семейной летописи свекра немало белых пятен. Правда, хотя бы есть информация по истоку рода: Гомельская область, Петриковский район. Но — без подробностей. Беда это, беда заплаканной мировой истории…
Да только не одна она, как водится, с порога в дом бежит. С ней и жертвенная радость ходит. Разошлись мы ермаками и ломоносовыми, дежневыми и ермоловыми, ковалевскими и буниными по всему нашему необъятному материку. Так и пишем тысячелетие, — а то, глядишь, и больше, — незримую Книгу евразийского пути. И пусть, что прямо по Цветаевой, писавшей, правда, не о том, Пастернаку, — «Нас рас-ставили, рас-садили, / Чтобы тихо себя вели» — году этак в девяносто первом века двадцатого. Все равно полны мы одними и теми же образами-смыслами.
Что из «рассадки» получилось — судите сами. Как говорится, зрите в корень современных геополитических реалий — «зоны повышенной сейсмоактивности духовно-ментальных пластов».
* * *
Если бы все сказанное на тему «Три славянские сестры» мы представили живой материей, слова бы очевидно опоясали землю варяжской мировой змеей. Кстати, о варягах. Небезызвестная теория, вросшая в отечественную историю стараниями Байера, Миллера, Шлецера и иже с ними, называет норманнов демиургами восточнославянских государств. Однако острые дискуссии по свою душу отменить не может. Так и трепещет от гипотез Ломоносова с его славянами в междуречье Днестра и Дуная, от Иловайского, волынцевской арехеологической культуры, современных находок, ярых поклонников Скифии и Сарматии…
Спроси себя: а знаешь ли ты впрямь, кто прав в извечном споре? Многочисленные культурные памятники утеряны-запечатаны на пепелищах древних библиотек, в лабиринтах Ватикана, в молчаливых молитвах Тибета. Нечистые на руку «исследователи» и с норманнской, и с псевдославянской стороны фальсифицируют факты и данные, популяризируют их, порождают стереотипы и мифы. Вот и приходится философствовать по-сократовски, ибо знаешь только то, что ничего не знаешь. Но —
Быть может, эти электроны —
Миры, где пять материков,
Искусства, знанья, войны, троны
И память сорока веков!
Это уже — Брюсов. Фантастика. Мираж.
И раннехристианская, и языческая — сторона былинная…
Так и кажется, что единая наша Матушка Русь здравствует и поныне, где-то в параллельном мире «трех сестер-славянок». Под чистым небом православной Троицы.
* * *
Однако мир не без добрых людей наизнанку, есть в нем и такие персонажи, которые не верят ни в какие ценности, принципы и традиции.
К примеру, издается в 2008 году откровенно пропагандистская «История имперских отношений: белорусы и русские», автор которой, Анатолий Тарас, заявляет в интервью, что «мы никакие не братья, даже не двоюродные», что русский язык — «искусственный», — но при этом печатает сей опус в Смоленске. Миссия книженции — переформатировать массовое сознание путем создания псевдоистории, внедрить обществу установки на «империю зла», «исключительно добрый Запад», а после первого этапа — переосмысления и отрицания родства двух геополитических соседей — сформировать откровенно враждебные, агрессивные взгляды на современную ситуацию. То есть, путем исковерканных исторических параллелей, отторжения прошлого читателя пытаются привести к мысли о невозможности добрососедских отношений ни в настоящем, ни — что важнее для манипулятора — в будущем. В другом своем издании автор, что называется, «на вывеску» пишет на вполне брутальную тему — о якобы уникальной собственной системе самообороны. И человек, открывший книгу в поисках знаний по самозащите, может незаметно для себя усвоить методично вкрапленные в «мужское издание» социально-политические «измышлизмы».
Направленность автора в дне сегодняшнем не отражается? А то! Нет, не в белорусских озерах — в кривом зеркале еще одной восточнославянской земли…
И это только один пример. Сколько еще пропитанных враждою книг нет-нет да и являются на свет божий? Сколько журналистов разбазаривают свои опыт и способности на дурно состряпанные желтозубые статьи? Зубы-то острые, да кариес лжи и глупости разъедает. Не будем называть все памятные творения разных исторических периодов, когда-либо попадавшиеся в глобальном информационном пространстве: слишком много чести для них — присутствовать в этом относительно мирном потоке сознания. Здесь важнее суть. Армии информационного воздействия родились не вчера, солдаты и офицеры — кильки и акулы пера — воюют на фронтах интеллекта практически в каждом царстве-государстве земного шара, задачи и цели их классически ясные: дезориентация общества, очередной декаданс, перехват управления, а после — применение незабвенной формулы «разделяй и властвуй».
Глядя прямо в лицо госпоже Кривде — подобным идеям, стратегиям, вбросам, слухам, — бывает легче изобретать противоядия. Но стоит помнить, что самый важный секрет стойкости к ядам и исцеления в случае отравления — связь поколений, духовные скрепы, энергия дружной семьи, та тихая любовь к родному и простому, о которой и вслух-то не говорят: ее скорее носят где-то внутри, как оберег, — и зачастую даже не знают об этом. А узнают обыкновенно в пору трудных годин, сложного нравственного выбора. Потому что «оберег» этот спасает. Потому что сакральное Предание сохраняется у верного роду потомков на подсознательном уровне: оно закреплено, заговорено и благословлено до скончания веков. Предание — не максимализм-шовинизм, но именно зрелая любовь к своим корням. Зов крови, язык и речь, способность различать оттенки тьмы и света — все это — пароль для будущих поколений.
Так что знать о манипулятивном воздействии читателю-слушателю-зрителю просто необходимо, — но падать духом непозволительно. В конце концов, чего только не было в нашей общей истории — и сколько раз наш местный Феникс — Жар-птица — возрождалась из пламени смут? Согласно легенде, Наполеон, узнавший о восстановлении Москвы, назвал Россию «Неопалимой Купиной»… Так и сегодня — живет и здравствует Союзное государство России и Белоруссии, и есть еще надежда на экономический и ментальный ренессанс. А значит, правы Алексеев, Нарочницкая и многие другие философы, писатели, историки — во многом разные, но в одном похожие; правы те, которые считают: судьба Великой Суши имеет вид спирали. Она не линейна, она — бесконечна.
* * *
Типичный рабочий день. По интересу и роду деятельности традиционно просматриваю политическую аналитику. Белорусский политолог говорит, что восточнославянскому треугольнику нужно вернуть общую историю. Вспоминаю поезд «Уфа — Берлин» далекого года N, снова вижу белорусские версты и думаю, что синеокая республика удивительным образом сочетает в себе две цивилизации, две империи духа — Византию и Рим. Нет, была я в Белоруссии проездом, не видела воочию соседства православных церквей и католических костелов, языческих капищ и средневековых замков, но точно знаю об этом уникальном религиозно-культурном сплаве. Несомненно, неповторимая Россия наша пропитана чудесной пестротой культур и верований самых разных своих народов; в Белоруссии же (да и на Украине) акцентный водораздел между двумя мирами выражен настолько четко, что кажется — здесь предел православной ойкумены. И душа как будто на разрыв — если молчать в такт поезду и слушать вечность…
День идет на убыль, а впереди ждет белорусско-польская граница. Стоим в Бресте: меняют колеса. Белорусские таможенники прогуливаются по вагонам. Говорят, на русском, в хорошем настроении. Да, они неспешно оформляют документы, — но почему-то именно здесь притупляется желание ехать дальше на запад. Быть может, потому что знает сердце: Белоруссия — она близкая, понятная, теплая. А там, в Польше — что-то уже далекое, чужое — и не греет. Хотя и поляки — славяне…
Ночная Польша и вправду встретила тогда неприветливо — диким громом, пробудившим от сна. Глянула в окно: придорожные поля озаряли молнии. Сверкали так, словно шествовал апокалипсис за пределами нашей ойкумены — и не было тебя, не было тебя, не было, — но как без тебя, блаженная синь-даль-явь?
А отчего не замечаешь, отчего? Не оттого ли, что официальная граница — одно, а безграничье духа — другое? Не оттого ли, что нас веками пытались рассечь дурной саблей вражьей руки, но мы срастались всем врагам назло? Впрочем, и без метафизики ясно, что история наша — одна славянская вселенная. А вселенную саблей надвое — не поделишь.
* * *
Фамилия моего супруга — Книга. Девичья фамилия его бабушки — Сологуб. В общем, интересное такое литературное совпадение. Что породило немало шуток среди друзей и знакомых, знающих мою профессию.
Для меня же два этих слова — не добрая ирония судьбы, но обыкновенное чудо — символ мужниного рода, в известной мере ставшего теперь и моим. Дар свекра-белоруса, что родился под Выборгом, а живет в Приморье. Сама я родилась в Башкирии, и в галерее моих предков соседствуют владимирские купцы, самарские крестьяне, южные немцы, поволжские булгары и даже одна, по легенде, «своенравная круглолицая полька». Сегодня их потомки живут в России и Казахстане, Литве и Грузии, Германии и Италии… Родня супруга все же больше известна по матери: казаки, пришедшие в Сибирь в стародавние времена. А вот в семейной летописи свекра немало белых пятен. Правда, хотя бы есть информация по истоку рода: Гомельская область, Петриковский район. Но — без подробностей. Беда это, беда заплаканной мировой истории…
Да только не одна она, как водится, с порога в дом бежит. С ней и жертвенная радость ходит. Разошлись мы ермаками и ломоносовыми, дежневыми и ермоловыми, ковалевскими и буниными по всему нашему необъятному материку. Так и пишем тысячелетие, — а то, глядишь, и больше, — незримую Книгу евразийского пути. И пусть, что прямо по Цветаевой, писавшей, правда, не о том, Пастернаку, — «Нас рас-ставили, рас-садили, / Чтобы тихо себя вели» — году этак в девяносто первом века двадцатого. Все равно полны мы одними и теми же образами-смыслами.
Что из «рассадки» получилось — судите сами. Как говорится, зрите в корень современных геополитических реалий — «зоны повышенной сейсмоактивности духовно-ментальных пластов».
* * *
Если бы все сказанное на тему «Три славянские сестры» мы представили живой материей, слова бы очевидно опоясали землю варяжской мировой змеей. Кстати, о варягах. Небезызвестная теория, вросшая в отечественную историю стараниями Байера, Миллера, Шлецера и иже с ними, называет норманнов демиургами восточнославянских государств. Однако острые дискуссии по свою душу отменить не может. Так и трепещет от гипотез Ломоносова с его славянами в междуречье Днестра и Дуная, от Иловайского, волынцевской арехеологической культуры, современных находок, ярых поклонников Скифии и Сарматии…
Спроси себя: а знаешь ли ты впрямь, кто прав в извечном споре? Многочисленные культурные памятники утеряны-запечатаны на пепелищах древних библиотек, в лабиринтах Ватикана, в молчаливых молитвах Тибета. Нечистые на руку «исследователи» и с норманнской, и с псевдославянской стороны фальсифицируют факты и данные, популяризируют их, порождают стереотипы и мифы. Вот и приходится философствовать по-сократовски, ибо знаешь только то, что ничего не знаешь. Но —
Быть может, эти электроны —
Миры, где пять материков,
Искусства, знанья, войны, троны
И память сорока веков!
Это уже — Брюсов. Фантастика. Мираж.
И раннехристианская, и языческая — сторона былинная…
Так и кажется, что единая наша Матушка Русь здравствует и поныне, где-то в параллельном мире «трех сестер-славянок». Под чистым небом православной Троицы.
* * *
Однако мир не без добрых людей наизнанку, есть в нем и такие персонажи, которые не верят ни в какие ценности, принципы и традиции.
К примеру, издается в 2008 году откровенно пропагандистская «История имперских отношений: белорусы и русские», автор которой, Анатолий Тарас, заявляет в интервью, что «мы никакие не братья, даже не двоюродные», что русский язык — «искусственный», — но при этом печатает сей опус в Смоленске. Миссия книженции — переформатировать массовое сознание путем создания псевдоистории, внедрить обществу установки на «империю зла», «исключительно добрый Запад», а после первого этапа — переосмысления и отрицания родства двух геополитических соседей — сформировать откровенно враждебные, агрессивные взгляды на современную ситуацию. То есть, путем исковерканных исторических параллелей, отторжения прошлого читателя пытаются привести к мысли о невозможности добрососедских отношений ни в настоящем, ни — что важнее для манипулятора — в будущем. В другом своем издании автор, что называется, «на вывеску» пишет на вполне брутальную тему — о якобы уникальной собственной системе самообороны. И человек, открывший книгу в поисках знаний по самозащите, может незаметно для себя усвоить методично вкрапленные в «мужское издание» социально-политические «измышлизмы».
Направленность автора в дне сегодняшнем не отражается? А то! Нет, не в белорусских озерах — в кривом зеркале еще одной восточнославянской земли…
И это только один пример. Сколько еще пропитанных враждою книг нет-нет да и являются на свет божий? Сколько журналистов разбазаривают свои опыт и способности на дурно состряпанные желтозубые статьи? Зубы-то острые, да кариес лжи и глупости разъедает. Не будем называть все памятные творения разных исторических периодов, когда-либо попадавшиеся в глобальном информационном пространстве: слишком много чести для них — присутствовать в этом относительно мирном потоке сознания. Здесь важнее суть. Армии информационного воздействия родились не вчера, солдаты и офицеры — кильки и акулы пера — воюют на фронтах интеллекта практически в каждом царстве-государстве земного шара, задачи и цели их классически ясные: дезориентация общества, очередной декаданс, перехват управления, а после — применение незабвенной формулы «разделяй и властвуй».
Глядя прямо в лицо госпоже Кривде — подобным идеям, стратегиям, вбросам, слухам, — бывает легче изобретать противоядия. Но стоит помнить, что самый важный секрет стойкости к ядам и исцеления в случае отравления — связь поколений, духовные скрепы, энергия дружной семьи, та тихая любовь к родному и простому, о которой и вслух-то не говорят: ее скорее носят где-то внутри, как оберег, — и зачастую даже не знают об этом. А узнают обыкновенно в пору трудных годин, сложного нравственного выбора. Потому что «оберег» этот спасает. Потому что сакральное Предание сохраняется у верного роду потомков на подсознательном уровне: оно закреплено, заговорено и благословлено до скончания веков. Предание — не максимализм-шовинизм, но именно зрелая любовь к своим корням. Зов крови, язык и речь, способность различать оттенки тьмы и света — все это — пароль для будущих поколений.
Так что знать о манипулятивном воздействии читателю-слушателю-зрителю просто необходимо, — но падать духом непозволительно. В конце концов, чего только не было в нашей общей истории — и сколько раз наш местный Феникс — Жар-птица — возрождалась из пламени смут? Согласно легенде, Наполеон, узнавший о восстановлении Москвы, назвал Россию «Неопалимой Купиной»… Так и сегодня — живет и здравствует Союзное государство России и Белоруссии, и есть еще надежда на экономический и ментальный ренессанс. А значит, правы Алексеев, Нарочницкая и многие другие философы, писатели, историки — во многом разные, но в одном похожие; правы те, которые считают: судьба Великой Суши имеет вид спирали. Она не линейна, она — бесконечна.
* * *
Типичный рабочий день. По интересу и роду деятельности традиционно просматриваю политическую аналитику. Белорусский политолог говорит, что восточнославянскому треугольнику нужно вернуть общую историю. Вспоминаю поезд «Уфа — Берлин» далекого года N, снова вижу белорусские версты и думаю, что синеокая республика удивительным образом сочетает в себе две цивилизации, две империи духа — Византию и Рим. Нет, была я в Белоруссии проездом, не видела воочию соседства православных церквей и католических костелов, языческих капищ и средневековых замков, но точно знаю об этом уникальном религиозно-культурном сплаве. Несомненно, неповторимая Россия наша пропитана чудесной пестротой культур и верований самых разных своих народов; в Белоруссии же (да и на Украине) акцентный водораздел между двумя мирами выражен настолько четко, что кажется — здесь предел православной ойкумены. И душа как будто на разрыв — если молчать в такт поезду и слушать вечность…
День идет на убыль, а впереди ждет белорусско-польская граница. Стоим в Бресте: меняют колеса. Белорусские таможенники прогуливаются по вагонам. Говорят, на русском, в хорошем настроении. Да, они неспешно оформляют документы, — но почему-то именно здесь притупляется желание ехать дальше на запад. Быть может, потому что знает сердце: Белоруссия — она близкая, понятная, теплая. А там, в Польше — что-то уже далекое, чужое — и не греет. Хотя и поляки — славяне…
Ночная Польша и вправду встретила тогда неприветливо — диким громом, пробудившим от сна. Глянула в окно: придорожные поля озаряли молнии. Сверкали так, словно шествовал апокалипсис за пределами нашей ойкумены — и не было тебя, не было тебя, не было, — но как без тебя, блаженная синь-даль-явь?