Один из бойцов рассказал, почему он и его братья участвуют в СВО
Наталья Мосина
У героя нашего интервью два брата и оба сейчас участвуют в боевых действиях на Украине. Старший ушел добровольцем. Младший — в служебной командировке в составе спецподразделения. А сам он совсем недавно вернулся оттуда. Мы встретились на следующий день после объявления в России частичной мобилизации.
— Что первое пришло на ум, когда узнал о мобилизации?
— Что мой старший брат, который уехал добровольцем, был прав. Он говорил, что мобилизация обязательно будет. Поэтому лучше отправиться туда до того, как ее объявят, чтобы воевать рядом с людьми, осознанно сделавшими этот выбор.
А потом подумал о тех ребятах, которые по каким-то причинам ушли из своего подразделения, и теперь поедут на Украину в числе мобилизованных, а не в составе хорошо подготовленных бойцов.
— Тебе в этом что-то не нравится?
— Лучше поехать с ребятами, которых хорошо знаешь, у которых есть соответствующая подготовка и боевой дух. Не думаю, что среди тех, кого мобилизовали, много людей с реальным боевым опытом.
— У всех очень разная реакция на мобилизацию. Одни рвутся, другие прячутся, третьи просто ждут, что будет. Как ты относишься к происходящему? Допускаешь, что мужчины тоже могут бояться?
— Конечно, допускаю. И дело не в том, что мужчина не должен бояться боевых действий. А в том, что у многих есть ответственность — за семью, детей, родителей, близких. И они не хотели бы их оставлять. Поэтому очень важно, чтобы человек чувствовал поддержку со стороны государства, имел гарантии того, что случае чего у его семьи не будет проблем с той же ипотекой.
Ну и не будем скрывать — не все понимают, что там происходит и почему. «Зачем мне туда ехать? Это не моя „война“, давайте без меня», — говорят они. В государственном масштабе много было упущено в воспитании патриотизма, и это сейчас проявилось. Да что говорить — многие даже в армии не хотят служить. А я вот хотел, потому что все мои дядьки, отец и старший брат — служили.
— А как вам родители прививали чувство патриотизма?
— Они никогда не говорили с нами о патриотизме, Родине и на какие-то душещипательные темы. Но мы жили в деревне, и видели, как родители относятся к своей работе и к труду в принципе. У них всегда было чувство ответственности, даже за самую неприятную работу. Если делать, значит, качественно. Я вообще считаю, что парни, выросшие в сельской местности, более патриотичны. Во многих спецподразделениях больше половины — деревенские.
— Почему так происходит?
— Потому что их земля у них в руках и под ногами. И ты понимаешь, что ответственен за эту землю и за свой дом. В деревне постоянно находишься с природой и чувствуешь близость с ней. Я всегда лучше поеду на тренировку в лес, чем на стадион, а в деревне побегаю по полю — это совсем другой заряд энергии. И люди в селе отзывчивые, там все друг друга знают, к любому можно подойти и попросить о помощи. Вчера вот мебель родителям привез. Братья там, я один дома. Пошел к соседу, попросил помочь, разгрузили. В городе такого не будет.
— Что для тебя важно в человеческих взаимоотношениях?
— Искренность и честность. А эти качества всегда проявляются в экстремальной ситуации.
— Ты, наверняка, снова поедешь в зону СВО?
— Конечно. Когда была первая командировка, у каждого еще был выбор — ехать или не ехать. Про мобилизацию тогда речи не шло. Наша группа отправилась второй, и мы уже знали, что там происходит. А первые ребята к такому развитию событий были не готовы. Мы переживали за парней. Знали, что им тяжело, и думали о том, чтобы поскорее их сменить. А сейчас у меня там братья. И я хочу быть за них и с ними. Да я и не представляю, как можно быть офицером и в момент, когда ты нужен Родине, бросить ее? Возникает вопрос: а зачем ты тогда вообще шел служить? Можно долго рассуждать на эти темы, но факт в том, что мы там сейчас нужны.
Лично у меня есть еще свои убеждения по поводу происходящего. Я не мог спокойно относиться к тому, что происходило на Донбассе в 2014 году, когда Украина начала уничтожать мирное население, убивать детей. А все, что связано с детьми, всегда задевает меня больше всего.
Также как не могу спокойно относиться к тому, что сейчас пытаются сделать с моей страной. На протяжении истории нас постоянно кто-то пытался захватить и подавить. Нельзя этого допустить.
— Что бы ты сказал тем, кого призвали по мобилизации?
— Сказал бы, что надо помогать своим братьям. Сейчас сложилась такая ситуация, что по-другому нельзя. Назад дороги нет. Наших ребят там очень много, надо их выручать, и делать все, чтобы быстрее это все завершить. И, естественно, я не хочу, чтобы мы потерпели поражение в этом сражении. Просто не представляю себе такого.
— А что для тебя будет поражением?
— Если мы не выполним поставленную задачу. А задача поставлена по демилитаризации. Это значит разоружить это государство, чтобы оно не представляло нам угрозы. И если мы этого не сделаем, это будет проигрыш. Они уже не остановятся, даже если будет мир. От оружия, которым воюет Украина, страдают наши российские регионы. Это прямой сигнал, что мы под угрозой.
— Как ваши родители переживают всё это?
— Тяжело. Мама говорит, умом все понимает, а сердцу не прикажешь. Трое сыновей, и все там…
Когда старший брат сказал, что пойдет добровольцем, я всячески его отговаривал. Но он дождался, пока я вернусь из командировки — чтобы не оставлять родителей одних, без поддержки, и подписал контракт. Сказал, что не может по-другому. У самого — жена, трое детей, хорошая работа, все нормально в жизни. Я считаю, каждый мужчина в душе должен быть воином. Но это требует силы духа.
— Какая поддержка нужна от жены, семьи?
— Не надо говорить, что все будет нормально. Лучше вообще ничего не говорить и делать вид, что ничего не происходит. Жить как жили. Да, предстоит командировка. Да, все переживают. Но не нужно поддаваться эмоциям. Так будет тяжелее уезжать. Свое решение я не поменяю, и к этому надо отнестись спокойно.
— Каким хочешь быть для своих детей?
— Человеком, о котором они будут говорить с гордостью. Наши дети, наши близкие должны быть уверены в тебе. Для них и для своей семьи ты защита и опора. И как бы ни было тяжело, слабость не прощают. Сейчас это коснется многих. Дети будут говорить об этом в школе, обсуждать — это, увы, неизбежно. Один скажет: мой папа поехал на войну, а другой скажет, что мой папа сбежал, струсил.
Конечно, воевать страшно. Страх — это нормальное чувство. Но быть трусом еще страшнее.
Наталья Мосина
У героя нашего интервью два брата и оба сейчас участвуют в боевых действиях на Украине. Старший ушел добровольцем. Младший — в служебной командировке в составе спецподразделения. А сам он совсем недавно вернулся оттуда. Мы встретились на следующий день после объявления в России частичной мобилизации.
— Что первое пришло на ум, когда узнал о мобилизации?
— Что мой старший брат, который уехал добровольцем, был прав. Он говорил, что мобилизация обязательно будет. Поэтому лучше отправиться туда до того, как ее объявят, чтобы воевать рядом с людьми, осознанно сделавшими этот выбор.
А потом подумал о тех ребятах, которые по каким-то причинам ушли из своего подразделения, и теперь поедут на Украину в числе мобилизованных, а не в составе хорошо подготовленных бойцов.
— Тебе в этом что-то не нравится?
— Лучше поехать с ребятами, которых хорошо знаешь, у которых есть соответствующая подготовка и боевой дух. Не думаю, что среди тех, кого мобилизовали, много людей с реальным боевым опытом.
— У всех очень разная реакция на мобилизацию. Одни рвутся, другие прячутся, третьи просто ждут, что будет. Как ты относишься к происходящему? Допускаешь, что мужчины тоже могут бояться?
— Конечно, допускаю. И дело не в том, что мужчина не должен бояться боевых действий. А в том, что у многих есть ответственность — за семью, детей, родителей, близких. И они не хотели бы их оставлять. Поэтому очень важно, чтобы человек чувствовал поддержку со стороны государства, имел гарантии того, что случае чего у его семьи не будет проблем с той же ипотекой.
Ну и не будем скрывать — не все понимают, что там происходит и почему. «Зачем мне туда ехать? Это не моя „война“, давайте без меня», — говорят они. В государственном масштабе много было упущено в воспитании патриотизма, и это сейчас проявилось. Да что говорить — многие даже в армии не хотят служить. А я вот хотел, потому что все мои дядьки, отец и старший брат — служили.
— А как вам родители прививали чувство патриотизма?
— Они никогда не говорили с нами о патриотизме, Родине и на какие-то душещипательные темы. Но мы жили в деревне, и видели, как родители относятся к своей работе и к труду в принципе. У них всегда было чувство ответственности, даже за самую неприятную работу. Если делать, значит, качественно. Я вообще считаю, что парни, выросшие в сельской местности, более патриотичны. Во многих спецподразделениях больше половины — деревенские.
— Почему так происходит?
— Потому что их земля у них в руках и под ногами. И ты понимаешь, что ответственен за эту землю и за свой дом. В деревне постоянно находишься с природой и чувствуешь близость с ней. Я всегда лучше поеду на тренировку в лес, чем на стадион, а в деревне побегаю по полю — это совсем другой заряд энергии. И люди в селе отзывчивые, там все друг друга знают, к любому можно подойти и попросить о помощи. Вчера вот мебель родителям привез. Братья там, я один дома. Пошел к соседу, попросил помочь, разгрузили. В городе такого не будет.
— Что для тебя важно в человеческих взаимоотношениях?
— Искренность и честность. А эти качества всегда проявляются в экстремальной ситуации.
— Ты, наверняка, снова поедешь в зону СВО?
— Конечно. Когда была первая командировка, у каждого еще был выбор — ехать или не ехать. Про мобилизацию тогда речи не шло. Наша группа отправилась второй, и мы уже знали, что там происходит. А первые ребята к такому развитию событий были не готовы. Мы переживали за парней. Знали, что им тяжело, и думали о том, чтобы поскорее их сменить. А сейчас у меня там братья. И я хочу быть за них и с ними. Да я и не представляю, как можно быть офицером и в момент, когда ты нужен Родине, бросить ее? Возникает вопрос: а зачем ты тогда вообще шел служить? Можно долго рассуждать на эти темы, но факт в том, что мы там сейчас нужны.
Лично у меня есть еще свои убеждения по поводу происходящего. Я не мог спокойно относиться к тому, что происходило на Донбассе в 2014 году, когда Украина начала уничтожать мирное население, убивать детей. А все, что связано с детьми, всегда задевает меня больше всего.
Также как не могу спокойно относиться к тому, что сейчас пытаются сделать с моей страной. На протяжении истории нас постоянно кто-то пытался захватить и подавить. Нельзя этого допустить.
— Что бы ты сказал тем, кого призвали по мобилизации?
— Сказал бы, что надо помогать своим братьям. Сейчас сложилась такая ситуация, что по-другому нельзя. Назад дороги нет. Наших ребят там очень много, надо их выручать, и делать все, чтобы быстрее это все завершить. И, естественно, я не хочу, чтобы мы потерпели поражение в этом сражении. Просто не представляю себе такого.
— А что для тебя будет поражением?
— Если мы не выполним поставленную задачу. А задача поставлена по демилитаризации. Это значит разоружить это государство, чтобы оно не представляло нам угрозы. И если мы этого не сделаем, это будет проигрыш. Они уже не остановятся, даже если будет мир. От оружия, которым воюет Украина, страдают наши российские регионы. Это прямой сигнал, что мы под угрозой.
— Как ваши родители переживают всё это?
— Тяжело. Мама говорит, умом все понимает, а сердцу не прикажешь. Трое сыновей, и все там…
Когда старший брат сказал, что пойдет добровольцем, я всячески его отговаривал. Но он дождался, пока я вернусь из командировки — чтобы не оставлять родителей одних, без поддержки, и подписал контракт. Сказал, что не может по-другому. У самого — жена, трое детей, хорошая работа, все нормально в жизни. Я считаю, каждый мужчина в душе должен быть воином. Но это требует силы духа.
— Какая поддержка нужна от жены, семьи?
— Не надо говорить, что все будет нормально. Лучше вообще ничего не говорить и делать вид, что ничего не происходит. Жить как жили. Да, предстоит командировка. Да, все переживают. Но не нужно поддаваться эмоциям. Так будет тяжелее уезжать. Свое решение я не поменяю, и к этому надо отнестись спокойно.
— Каким хочешь быть для своих детей?
— Человеком, о котором они будут говорить с гордостью. Наши дети, наши близкие должны быть уверены в тебе. Для них и для своей семьи ты защита и опора. И как бы ни было тяжело, слабость не прощают. Сейчас это коснется многих. Дети будут говорить об этом в школе, обсуждать — это, увы, неизбежно. Один скажет: мой папа поехал на войну, а другой скажет, что мой папа сбежал, струсил.
Конечно, воевать страшно. Страх — это нормальное чувство. Но быть трусом еще страшнее.